Представляем вашему вниманию вторую часть интервью с Галиной Чистяковой и Александром Бескровным. Первая часть интервью здесь.
КУСТЫ, ДЕРЕВЬЯ И СИМУЛЯТОРЫ
Спортсмен ведь не может абстрагироваться от окружающего мира, который сегодня весь держится только на коммерческой основе!
А.Б.:И не нужно! Все, что необходимо, – это понять, кем ты хочешь быть в спорте: кустом или деревом. У дерева есть ствол, который, как спортивный результат, растет вверх. И его ветки – коммерческая, тренировочная, соревновательная, жизненная – ему не помеха. Если они гармоничны, то на какую ветку не стань, все равно будешь работать на результат. А вот у куста все веточки хоть и растут с одного корня, но общего ствола не имеют. Прыгаешь с одной веточки на другую, а роста – никакого.
Но ведь атлет никогда не знает, насколько успешной и длительно будет его карьера, потому при первой же возможности он хочет получить от своего занятия все и сразу.
А.Б.: А потом что? Знаете, где был самый большой провал в советской спортивной системе? Это начало 90-ых, когда можно было помыть машину на дороге грязной тряпочкой, а тебе в окошко Мерседеса щедро подадут 10 долларов. Спортсмен международного уровня в то время получал в перерасчете на доллары ту же десятку. Тогда многие, для кого спорт был не всем смыслом жизни, а средством для зарабатывания денег, переметнулись на другой хлеб, куда более прозаичный и понятный. Это был такой своеобразный экономический отсев, когда в спорте остались только фанаты своего дела.
Г.Ч.:Это момент мотивации. Он красноречиво работает и сейчас. Подумайте, почему легкая атлетика как спорт высших достижений потихоньку помирает в очень развитых странах и почему атлеты, например, Ямайки или многих африканских стран из года в год становятся все сильнее? Это мотивация во что бы то ни стало вырваться из нищеты. У них нет других вариантов, кроме как тяжелый физический труд.
Так что же нашим детям предлагать в качестве мотиваций?
А.Б.: Только спорт в чистом его виде и вкус победы!
Зачем им это, если на игровой приставке он может стать победителем сто раз в течении часа и получить от этого не меньшее удовольствие?
Г.Ч.:Это симулятор и подмена понятий. В этом-то и есть самая большая проблема на сегодняшний день. Ведь на самом деле ребенок просто надевает на себя маску победителя, становится важным, самодостаточным, удовлетворенным, но как только сталкивается с реальностью – все это рассыпается на мелкие кусочки, потому что такой победитель не имеет ни физической, ни духовной силы. Он ее никогда и ничем не воспитывал. Вот потому на тренерском мостике мы ставим перед собой задачу не просто работать на спортивный результат, но и на воспитание личности. Какой интерес тренировать «слепых котят»? Любой ребенок должен осмысливать изнутри то, что он делает и для чего он это делает. Если тренер это упускает из виду – получается просто конвейер, производственная лента, которая штампует повседневный товар. Только гарантии на длительное пользование в таком случае никто не дает.
БОМБА, КОТОРАЯ ТАК И НЕ ВЗОРВАЛАСЬ
Кстати, о конвейере. Как по мне, это один из недостатков советской системы. Ведь в каждом виде легкой атлетике лавки запасных были нескончаемо длинными, а конкуренция катастрофически высокой. Не сыграло ли с вами это злую шутку в том самом 1988-ом, когда вы еще вначале сезона установили мировой рекорд, но после этого травмировались и в Сеуле смогли завоевать только «бронзу»?
Г.Ч.: Да, лавки запасных у нас были еще те! И, конечно, вы правы, пройти отбор на чемпионаты мира и Олимпийские игры было куда сложнее, чем потом выступать на главном старте сезона. Но причина моей травмы в другом. Ведь после прыжка на 7.52 в Ленинграде я почти два месяца спустя выступала в Будапеште на соревнованиях, к которым мы практически не готовились, и показала результат 7.45. Чем ближе к Олимпиаде, тем моя форма становилась звонче. И если бы не травма, в Сеуле могла бы просто «взорваться бомба».
Бомба – это сколько?
Г.Ч.:Я была готова к прыжкам минимум на 7.70-7.80м.
Знаю, что вы травмировались, выйдя на тренировку в холодную и неблагоприятную погоду. Но людям всегда свойственно списывать неудачи на что-то очевидное. Не может ли быть, что ваша травма стала просто следствием того психологического груза ответственности, который лежал на ваших плечах в течение всего Олимпийского года?
Г.Ч.:У меня не тот психологический тип (смеется). На самом деле я делала тренировку, к которой была не готова, и которая никак не вписывалась в мои планы. Нас попросили отснять кинограмму прыжка. Мы только два дня как вернулись с Кубка СССР, а после таких ответственных стартов я как минимум неделю не приступала к техническим тренировкам. Но диктовать свои условия мы не могли, так как камера была свободна только в определенный день и в определенное время. Более того, съемка была назначена на обеденный перерыв, и я чувствовала себя еще уставшей и не восстановленной после утренней работы. А отказаться нам было неудобно. Злую шутку сыграла как раз совокупность всех этих факторов… И все это за десять дней до самого старта. Время было безнадежно потеряно. Первую техническую тренировку я смогла провести только за день до Олимпийской квалификации. Сеульский результат получился далеко не таким, на который мы рассчитывали. Впрочем, я рада и тому, что олимпийская медаль, пусть даже бронзовая, есть в моей копилке.
И отсутствие золотой олимпийской медали не вызывает у вас ни толики сожаления?
Г.Ч.:Ни капельки. Я благодарна судьбе за все, что мне пришлось пройти. Немного сожалею только о том, что не смогла реализовать до конца свои возможности и показать максимальный результат, на который я была способна.
В том же 1988-ом году или уже позже?
Г.Ч.:После Сеульской Олимпиады мы с Сашей существенно подтянули все мои слабые места, и уже в 1990 году я смогла выйти на очень высокий уровень спортивной формы. Мы считали, что при благоприятном стечении обстоятельств результат уровня 7м70см должен был стать для меня просто дежурным показателем. В самом начале сезона мы поехали на соревнования в Братиславу. Уже в первой попытке я совершенно легко улетела на отметку 7м35см. Понимаю, что могу прыгнуть далеко, а что-то не ладится. На последнюю попытку я собралась максимально. Начала разбег – не идет. Вернулась. Только настроилась, как в сектор вывели уже участников мужских соревнований. И такой шум-гам начался! Видимо, я физически-то начала выполнять свою заключительную попытку, а в мыслях осталась в этом хаосе. В итоге при приземлении я порвала коленные связки… И не смотря на то, что в сектор я выходила еще 7 лет, сейчас можно с уверенностью сказать, что на том старте моя спортивная карьера закончилась.
А.Б.: Понимаете, дело ведь даже не в том, что Галина не показала очередного феноменального результата. Дело в том, что наши творческие поиски и эксперименты последних пяти-шести лет как раз в это время пришли к какому-то определенному знаменателю. Мы только-только вступили на дорогу полного понимания того, как надо прыгать. И остановится в самом начале этого нового пути было очень обидно.
Операция, лечение и восстановление в венской клинике просто заставило вас купить недорогое на то время жилье в словацкой Братиславе. Не добирая по результатам до сборной России, вы приняли предложение о получении словацкого гражданства только для того, чтобы еще продлить свою жизнь в спорте. Вы еще надеялись на экстра высокие результаты?
Г.Ч.:Я понимала, что отголоски травмы не дадут мне возможности прыгать далеко. Мы практически отказались от прыжков в длину и перешли на тройной, перестроившись на отталкивание с маховой ноги. Мной двигало внутренне ощущение нереализованности.
А.Б.:Дело в том, что ритм, гармония и собранный воедино прыжок в секторе для тройного играет куда большую роль, чем отдельно взятые показатели скорости или взрывной силы. Оставшиеся в спорте годы Галина брала именно этим.
Кстати, Галина Валентиновна, в 80-ые годы вы были первой женщиной в СССР, которая начала осваивать тройной прыжок. Вам было мало длины или просто хотелось разнообразия?
Г.Ч.: Тройной – это моя любовь еще с детства. Но попробовала я его только зимой 1987 года, и то случайно. У нас было соревновательное турне по Америке, а там этот вид уже какое-то время культивировался. Мне тоже предложили выйти в сектор. После нескольких тренировочных прыжков я дала свое согласие, а на следующий день выиграла старт с новым мировым достижением, т.к. рекорды мира в женском тройном в то время еще не фиксировались. Через парочку дней история повторилась. Я вернулась в Москву окрыленная, пришла в спорткомитет, показала свой сертификат, выданный за новое мировое достижение, а с меня все просто посмеялись. По-настоящему заинтересовался новой дисциплиной только старший тренер сборной по горизонтальным прыжкам Витольд Креер. Он то и предложил включить женский тройной в программу чемпионата Москвы. Помнится, мы тогда бросили клич и собрали довольно солидную компанию. Многие, кто чуть ли не ежедневно выполняли многоскоки на тренировках, считали, что это дело плёвое, и прыгнуть на 13.50 – особого труда не составляет. И только по завершению соревнований они поняли, как ошибались. Ирина Привалова тогда прыгнула 13.32, а снова установила новое мировое достижение, не долетев всего 2 сантиметра до 14-метровой отметки. Вот так родился женский тройной прыжок тогда еще в СССР. Ух, если бы не моя травма… Я всегда считала, что тройной для меня куда более перспективная дисциплина, чем прыжки в длину. Я думаю, что если правильно тренироваться, то женщинам вполне по силам уже сейчас прыгать за 16 метров. (Авт: – рекорд мира Инессы Кравец, установленный в 1995 году – 15м50см).
ИЗ ДРУГОГО ТЕСТА
Вы удивительная женщина, имеющая в своем активе феноменальные достижения и уникальную спортивную карьеру. Мне, например, обидно, что рекордсмена мира в прыжках в длину среди мужчин Майка Пауэлла чтят и даже называют «легендой», а женщину, действительно совершившую прыжок в 21-ый век, вспоминают крайне редко. Почему вы не купаетесь в лучах славы?
Г.Ч.:Наверное, потому, что популярность – это огромный груз. Я не чувствую себя комфортно, когда моя жизнь выставлена на всеобщее обозрение и обсуждение. Нас с Сашей неоднократно приглашали поучаствовать в различных шоу на словацком телевидении, но мы зачастую отказываем. Я даже интервью даю очень редко. Нам Сашей этого не надо. Считайте, что мы сделаны из другого теста.
Вчера на званом ужине вы так нежно и трепетно держали за руку своего супруга, словно только вчера сыграли свадьбу. Как вам удается пронести через годы нерушимость и свежесть своих чувств?
Г.Ч.: Я просто знаю, какая драгоценность в лице Саши была подарена мне судьбой. И я берегу это.
Ваша семья несет по жизни глубокую философию с довольно оригинальными взглядами и на жизнь, и на спорт. Но сегодняшний мир настолько жесток, что согнуть или «поломать хребет» может даже самому сильному человеку. Как вам удается жить, не предавая своих принципов в этой круговерти?
А.Б.: Мы живем в реальной жизни, где, безусловно, всегда существует определенный уровень компромисса. Только надо понимать ради чего ты идешь на тот или иной компромисс. Да и жизнь ломает не всегда в наказание. Возможно, это урок, который всего лишь на всего сделает тебя сильнее.
О чем вы еще мечтаете?
Г.Ч.: Увы, я не сентиментальный человек, который утопает в мечтах. Я вполне самодостаточна и довольна тем, что имею.
А.Б.:Мечта – это уже результат. Смысл же нашей жизни – в самом процессе. Мы наслаждаемся сегодняшней жизнью и своим движением. Я часто повторяю своим ученикам, что любое «завтра» послезавтра уже будет «вчера». И чем раньше это понимаешь, тем твоя жизнь становится проще и естественней.
Галина, вы 20 своих первых лет прожили в Украине, всю свою звездную карьеру прошли, как российская прыгунья, уже более 15-ти лет у вас словацкое гражданство. Кем вы себя считаете в душе?
Г.Ч.: У многих людей мое имя ассоциируется с результатом 7м52см и рекордом мира. Вот гражданином этого самого мира я и являюсь (смеется). В душе я, конечно, россиянка, но когда смотрю легкую атлетику, то болея за «наших», подразумеваю украинских и российских спортсменов.
На пороге Новый 2013 год. Наверное, не такой напряженный, как олимпийский, но, как всегда, не менее ответственный. Есть ли какие-то пожелания для наших спортсменов?
Г.Ч.: Искренне желаю, чтобы в ваших душах и домах всегда царили комфорт и уют, чтобы у вас ладились семейные отношения, тогда и в спорте тоже все будет ладиться. Чтобы ваши семьи поддерживали вас и помогали в достижении высоких результатов. Чтобы в трудную минуту рядом с вами были добрые люди и мудрые учителя. Чтобы неудачи и травмы обходили всех стороной, и чтобы сила духа и здоровье с каждым днем только крепчали. С помощью «Олимпийской арены» особенно хочу поздравить своего первого тренера Татьяну Ивановну Мордашову и поблагодарить ее за титанический труд, мудрость и душевность, которые она всегда с обилием отдает своим воспитанникам. И, конечно же, наилучшие пожелания жителям моего родного Измаила. Я вас всех люблю и помню.
ВИЗИТНАЯ КАРТОЧКА:
Чистякова Галина Валентиновна
Специализация – прыжки в длину и тройным
Родилась 26 июля 1962 года в Измаиле
Чемпионка мира и четырехкратная чемпионка Европы в закрытых помещениях
Бронзовый призер Олимпийских Игр 1988 года в прыжках в длину
Действующая рекордсменка мира в прыжках в длину (7м52см – Ленинград 11.06.1988)
Одна из первых советских легкоатлеток, начавшая осваивать тройной прыжок в 80-ых годах прошлого столетия
С 1996 года – гражданка Словакии
Муж и тренер – известный советский прыгун в длину Александр Бескровный
Имеет тридцатилетнюю дочь Ирину и двое внуков.
Людмила ЯКУШЕВА (Барселона – Словакия). Опубликовано в журнале «Олимпийская арена»